​

16 декабря доцент кафедры культурного наследия МГИКа, доцент кафедры филологии Перервинской духовной семинарии к.ф.н., член Союза писателей России, Анастасия Евгеньевна Чернова в рамках II Зимней всероссийской научно-практической школы-конференции «ЯЗЫК – ЛИТЕРАТУРА – ПРАВОСЛАВИЕ» провела круглый стол, посвящённый православной художественной литературе, ее характерным, определяющим признакам, критериям, а также актуальной тематике и проблематике православной художественной словесности ХХI века.

​

За миром вещей увидеть Творца

​

Открыло заседание проникновенное слово протоиерея Геннадия Рязанцева-Седогина, члена Союза писателей России, действительного члена Академии Российской словесности, обладателя «Золотого диплома» Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» и Большой серебряной медали им. Н. Гумилева. Отец Геннадий отметил, что поэзия очень чувствительна к правде, свету, красоте и добру. «Сейчас есть такое увлечение в поэзии – это поэтизирование мира, вещей, пространства. На мой взгляд, это заблуждение и путь в никуда. За миром вещей нужно обязательно увидеть Творца и раскрыть тайну природы вещей, а также призвание человека. Бог ждет от людей восхищения Его творением, Его миром».

​

Второй тезис отца Геннадия был связан с утверждением, что «творчество есть жизнь народа». «Правда личная имеет глубочайшие корни в правде общей, и художник не может принять иных нравственных представлений и созерцаний, кроме тех, которые даются ему народной жизнью. Здесь, не идеализируя наши представления о народной жизни, необходимо оговориться, что правда народной жизни должна быть именно правдой, скрывающей порочные стороны, лежащие в жизни народа, как всякого земного явления, или наносные, пришедшие извне влияния. Сейчас встает вопрос об отношении искусства к высшим, идеальнейшим началам, не зависящим от народных особенностей. Вопрос об отношении искусства к религии, к вечному идеалу, которым сам этот идеал проверяется. Разрешение этого вопроса в новом христианском мире – необходимо. При его разрешении надо будет говорить уже не о силе, а о слабости искусства».

​

Также отец Геннадий обозначил проблему онтологического голода. «Онтологический голод дает о себе знать. Не только среди пишущих людей, но и среди читающей публики, уставшей от поверхностного взгляда художника на жизнь, на человека, на его происхождение и величие. Наши современники не погружаются в существо жизни, а скользят по её поверхности. Поэт творчеством должен утолят онтологический голод и способствовать приобщению к высотам человеческого духа, ибо в своем стихотворении поэт приближается к идеальным, религиозным основам народной нравственности. Отцы и учителя Церкви так и понимали мир – как гармоническое и органичное целое, пронизанное лучами зиждительного Логоса и премудрости».

​

Наконец, еще один очень важный тезис обозначил природу русской поэзии и задачи искусства. «Бессмертие – это природа русской поэзии. Видимый мир есть экран, на котором как бы отпечатаны символы вечного бытия. Надо лишь суметь прочитывать эти символы, как о том сказал преподобный Максим Исповедник: «Надо расшифровывать таинственную криптограмму бытия, доступную для изощренного глаза духовного и совершенно закрытую для непросветленного  чувственного зрения». Задача искусства – воздухом поэзии показать присутствие во всем мире творящих сил. Без поэзии нет настоящий жизни, и без подлинной жизни нет поэзии».

​

Поделиться тем, что волнует

​

Продолжила беседу Ирина Ордынская, член Союза писателей России, создатель и главный редактор журнала-библиотеки «Эхо Бога», обладатель «Золотого Витязя» Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь», лауреат конкурса «Новомученики и исповедники Церкви Русской». Прозаик поставила вопрос: как и при каких условиях возникает религиозная литература. «Если человек одарен литературными способностями, ему хочется поделиться своей верой, своими впечатлениями, чувствами, которые возникают, когда он выходит из храма. Сейчас появляется все больше авторов, которые пишут стихи и прозу, посвященные вере в Бога. Движение идет снизу. Человека верующего волнует религиозная тема, а потому в своем творчестве он не может ее миновать».

​

Также Ирина Николаевна представила журнал-библиотеку «Эхо Бога» и Международный конкурс духовной литературы «Молитва», на который к началу декабря со всех концов России поступило 800 работ.

​

Наконец, были подняты и вопросы положительного героя и специфики православной поэзии. «Какой еще нужен положительный герой, если у нас есть святые? Человек помолился святому и пишет о чувстве, которое вызвало такое соприкосновение. Почему это не может быть православной поэзией? Поэзия или о проза о природе, о душе, о паломничестве… Почему мы не можем сказать, что это православное стихотворение или православный рассказ? Откуда такая настороженность?».

​

При обсуждении выступления Ордынской, были обозначены и определенные проблемы. По словам писателя Сергея Сергеевича Арутюнова, «истинного согласия между теми, кто делает сегодня православную литературу – нет. По многим причинам. И средства массовой информации не на нашей стороне». На это наблюдение Ирина Николаевна ответила, что «художественная литература многое может изменить, поскольку обращается к чувствам человека и к его душе. Если у человека есть хоть малейшая расположенность, его сердце отзовется».

​

Найти собственный образ и сделать его сопричастным небесному

​

Милутин Мичович, писатель из Черногории, заместитель председателя Союза писателей Черногории, председатель литературного общества «Негош», автор еженедельной колонки «Размышления поэта» в ведущей литературной газете «Дан», связал критерии православной литературы с поиском Бога. «Вопрос «Православие и литература» сложен, как человек, как мир. В мире присутствуют Божественные энергии, и человек ищет Бога. Такой поиск отражен, например, в творчестве Достоевского. Существует ли Бог или не существует? На этот вопрос человек должен ответить, исходя из своего личного бытия. Он должен погрузиться в эти глубины, туда, где есть и бытие, и ничто, бездна. Бог сокрыт от человека, невидим. Но интуиция говорит человеку, что существует невидимый Творец – потому что он строит Космос, целый мир в гармонии. Эту гармонию через многие противоположности человеческой жизни стремится найти, например, герой Достоевского. Или поэт Негош, писатель и митрополит Черногории. В его поэзии присутствует глубокий опыт того, как соединить небо и землю, личность и народ, культурную память и современность. Эта искра заложена в глубине человека. Если человек ищет свободу, если он жертвует всем… Свободы ведь нет без жертвы, нет без опасности. Свободы нет без готовности человека принять огонь духа, перепрыгнуть собственную границу и перешагнуть в духовный мир».

​

Вторая часть выступления Милутина Мичовича была посвящена религиозной поэзии. Образцы религиозной поэзии существуют. Однако «пишут не по поэтическим образцам. Образец есть личность человека, его аутентичный образ и образец. Каждый человек имеет собственный образ и должен его найти. Из этого образа можно рождать собственное слово, личный логос. Но логос станет подлинным, если соприкоснется логосу общему, логосу неба. Без личной энергии и личного образца нет поэзии».

Как можно отличить подлинную поэзию от подделки? «Поэзия важна как жизнь. Важна как жизнь – а не как слово. Со словом возможны разные манипуляции. А человек ощущает радость только от той поэзии, которая живет».

​

Светлана Владимировна Молчанова, кандидат искусствоведения, член Союза писателей России, отметила, что слово «свет» – ключевое, которое произнес Милутин, и проиллюстрировала его выступление стихотворением Василия Казанцева «Звезда морозным блеском вея…». Также она вспомнила фильм «Когда деревья были большие», православный по духу, но снятый в советское время. Пример того, как можно проявить православное начало, не произнося слово «Бог».

​

Протоиерей Геннадий (Рязанцева-Седогина) рассказал такую историю. Однажды на Афон приехал католический священник и разговаривал с отцом Иоанном Кривошеиным. Спросил его:

– А какие книги читают ваши монахи?

Отец Иоанн ответил:

– Григория Богослова, Григория Нисского, Симеона Нового Богослова…»

– Эти книги читают ваши монахи?

– Да.

– А у нас их читают только профессора.

Потом отец Иоанн передал этот разговор преподобному Силуану Афонскому. Силуан Афонский и говорит:

– Вы могли бы ответить, что наши монахи могли бы сами написать эти книги, но они довольствуются тем, что есть – и читают книги Святых Отцов.

Эта история подвела к важнейшему разговору о методике проведения в воскресной школе праздников. «На Воскресной школе стараюсь не допускать стихотворной самодеятельности, – сказал отец Геннадий, – В изящной словесности очень много материала, чтобы украсить праздники. Нужно быть смиренным по отношению к русской литературе».

​

Возвысить душу музыкой

​

Лидия Владимировна Довыденко, секретарь Союза писателей России, главный редактор литературно-художественного журнала «Берега», кандидат философских наук, дополнила беседу многими примерами из современной литературы. «Выпуская журнал «Берега», я стараюсь подбирать таких авторов, которые строят свои произведения на православной основе. Многие пишут и о православии. Алина Чедаева, Сергей Пылев,  Римма и Вячеслав Лютые, Татьяна Грибанова, Геннадий Сазонов, Анатолий Байбородин, Алексей Малинов, доктор философских наук.

​

Владимир Шеменев написал роман «Я – осёл, на котором Господин мой въехал в Иерусалим». Книга наполнена причтами, Евангельскими сюжетами. При этом остается ощущение, что написана она о наших днях. Такое было во все века: светлые силы находили возможность противостоять злу, а потому все зависит от того, как человек настроен. Как он делает то, что может.

​

Вся наша русская классическая литература построена на основах православия. Перефразируя поэта Дмитрия Мизгулина при обзоре современной литературы, я бы сказала, что в “переполненной мглою душе место есть для покоя и Бога”»

​

Лидия Владимировна привела в пример стихотворения Олеси Николаевой и Елены Крюковой, а также поставила вопрос о том, насколько оправдано исключительное, преобладающее, внимание писателя к негативным жизненным явлениям. «В кругу своих литературных собратьев часто слышу стенания: это не так, этого мало, этого – недостаточно. И в то же время нет никаких примеров положительного и позитивного в окружающей действительности. Надо быть уже совсем оторванным от жизни, чтобы утверждать и видеть только негативное. Либеральным авторам удается больше светиться на экране. Но вы думаете, что их читают? Их тоже не читают,  у людей есть стремление к нашим традициям, есть стремление жить по заповедям Божиим. «Ничто так не возвышает душу, ничто так не окрыляет её, не удаляет от земли, не освобождает от телесных уз, не наставляет в философии и не помогает достигать полного презрения к житейским предметам, как согласная мелодия и управляемое ритмом божественное песнопение», – писал Иоанн Златоуст. Жизнь сложна, непроста, мучительна, но кто ищет гармонию – тот находит ее, находит то, что возвышает душу – музыку.

Священник и прозаик, член Союза писателей России Николай Толстиков обратил внимание участников круглого стола на такую составляющую как «душа в рассказе». Если в произведении нет души – то и рассказа не будет. Внешние же приметы церковности вроде свечки, ладана и батюшки еще ни о чем не говорят.

​

Также отец Николай осваивает новый жанр, который он сам называет «приходинки». Небольшие истории, повествующие о приходской жизни изнутри.

​

Реальность станет светлой, если светом наполнится душа писателя.

​

Завершающим аккордом круглого стола прозвучало выступление Сергея Сергеевича Арутюнова, доцента кафедры литературного мастерства Литературного института им. А.М. Горького, главного редактора портала «Правчтение» Издательского Совета РПЦ. Он представил свою статью «Гуманизм VS Христианство: возможные развязки гуманитарного конфликта», в которой дал характеристику гуманитарной ситуации современной России и озвучил очень острые и неудобные вопросы.

​

Духовную историю человечества Сергей Сергеевич представил как борьбу гуманизма (когда «человек – мера всех вещей») и христианства. «В гуманистических координатах человечество является порождающей саму себя силой, призванной сначала преобразить планету, а выйдя за её пределы, и всю Вселенную». Гуманизм диктует «отречение от изначально данной биологической сути, преобразование её в связи с самыми экстремальными условиями внеземного бытия. Так рождается уже транс-гуманизм».

​

Русская светская культура находится при этом в уязвимом положении. Так, писателей XIX-го столетия волновали не аксиологические вопросы спасения, но проблемы социальные и общественные. «…Перед ним (перед писателем) стояла проблема возврата крепостного крестьянства из состояния живого имущества к обычному гражданскому статусу, а также множество дилемм, связанных с неизбежной деградацией имущего общественного слоя и перспективами роста». И разве что творчество Достоевского можно соотнести с духовным поиском иного порядка.

​

Следующий исторический этап – «Советская культура с 1917-го по 1991-й год пытается построить в словесности героический миф о человеке, способном самостоятельно определять свою судьбу, править ей среди мировых бурь и без всякого сожаления жертвовать собой во имя будущего. К 1970-м годам эта фигура становится объектом насмешек на фоне разочарования в будущем как идее».
Наконец, современность. Сергей Сергеевич разделил современную художественную литературу на три группы.

​

«Первая группа – поддержанная частным идеологически либеральным книгоизданием «премиальная» литература, в которой поощряются чернушные эпопеи о прошлом, настоящем и особенно будущем, псевдоисторические поделки, постоянное искажение и переделывание исторических источников в угоду буржуазно-преобразовательской и тем тупиковой картине мира». <…>

Вторая группа – противостоящая первой «литература традиции», в которой довольно пёстрый состав и авторов, и идеологий». Здесь возникает опасность политической и идеологической конъюнктуры. «Настоящие мастера своего дела, если вчера они славили одно, то сегодня будут славить другое просто потому, что существует заказ».

​

«Третья группа словесников состоит из разрозненных независимых авторов, ничем почти между собой не связанных, не образующих никаких совокупных литературных течений, в которых можно было бы различить хоть какое-то идеологическое направление. Эти авторы – поверх идеологий. Они – исключительно об изуродованной непрестанными реформами и модернизациями душе, и так искренно, как могут.

​

Свобода от лагерно-идеологического понимания словесности даёт им возможность предпринимать довольно глубокий поиск в направлениях, ещё не исследованных до 1917-го года. Христос рождается в их наследии самочинно, потому что веет, где хочет, и особенно там, где чувствует духовную свободу. Не по указке свыше, не по издательскому плану какого-нибудь якобы ведущего издательства, а потому, что Он до сих пор присутствует в воздухе даже той России, которая некогда попыталась Его отвергнуть…»

​

Таким образом, необходимо выработать механизмы «возврата людей к национальной культуре», и это при том, что «никакие возвраты в прошлое в принципе не исполнимы». Нужно действовать, исходя из современной исторической и культурной ситуации, а также личного опыта. Там, где некогда была полноводная река – скорее всего, будет лишь пересохшее русло. «Поэтому для того, чтобы река или тем более море явились нам, их следует наплакать нам самим, своими собственными слезами и отчаяния, и надежды. И пока в наших душах действительно не просветлеет, разговоры о словесности так и останутся разговорами». Реальность станет светлой, если светом наполнится душа писателя.

Светлана Владимировна Молчанова предложила вспомнить стихотворение Василия Казанцева, которое практически  иллюстрирует вывод С.С. Арутюнова и при этом указывает на особую связь поэзии и философии.

Звезда, морозным блеском вея,
Средь горних светится полей.
Руки держащей нет над нею.
Держащей длани нет – под ней.

В морозно-льдистой тьме простора,
Во мгле неутомимых лет
Звезде опоры – нет! Опора
Звезде – из сердца бьющий свет!

​

Личность могла бы аккумулировать внутри себя все наши традиции…

Участники круглого стола, признав важность поднятых Сергеем Арутюновым проблем, отметили необходимость дополнительного осмысления этих тезисов и подходов.

​

Протоиерей Геннадий Рязанцев-Седогин, упомянув свою статью «Время личности», согласился: «Сейчас нет ни цельного мировоззрения у людей, ни общей базы, все разрушено. Мы подошли к порогу, мы заглядываем в бездну. Проснулись древние боги и они реваншируют. Гуманизм – это чрезвычайно мягкое слово. Но личность могла бы аккумулировать внутри себя все наши традиции…»

​

По результатам работы круглого стола можно сформулировать следующие выводы, касающиеся критериев православной художественной литературы и задач писателя:

1. Православный автор за внешним материальным миром стремится увидеть Творца, раскрыть тайну природы вещей и тайну человека.

2. Правда личная имеет глубочайшие корни в правде общей, и художник не может принять иных нравственных представлений и созерцаний, кроме тех, которые даются ему народной жизнью.

3. В своем творчестве православный поэт приближается к идеальным, религиозным основам народной нравственности.

4. Необходимо выработать механизмы возврата людей к национальной культуре.

5. В православной поэзии присутствует глубокий опыт того, как соединить небо и землю, личность и народ, культурную память и современность.

6. Задача искусства – воздухом поэзии показать присутствие во всем мире творящих сил.

7.  Без поэзии нет настоящий жизни, и без подлинной жизни нет поэзии.

8. Герой православной литературы через многие противоположности человеческой жизни ищет созданную Богом гармонию

9. Положительные и позитивные явления окружающей жизни также должны стать предметом художественного осмысления.

10. Писатель, душа которого питается светом Евангельской истины, опираясь на личный опыт,  способен своим живым словом преобразить реальность.

​

Доцент кафедры филологии ПДС, к.филол.н., А.Е. Чернова